- Жанр
- Камерная
- Краткое описание
- Литературно-музыкальная композиция, представляющая собой песни на стихи поэта Семена Яковлевича Надсона (1862-1887), а также аудиозаписи чтения его дневников, писем и прозы под музыкальное сопровождение.
- Теги
- Лицензия
-
- Автор музыки
- Илья Пятов
- Автор текста
- Семен Надсон
- Исполнитель
- Илья Пятов
- Описание
- 10 января 1878 года. Тогда не успел дописать: кто-то помешал. Теперь у нас вторые занятия, уроков почти нет, одна геометрия, которую я знаю. Пользуюсь этим случаем, чтобы записать все, что происходило со мной на Рождестве. Я с большой охотой согласился на просьбы Миши и приглашение Софьи Степановны и Михаила Михайловича бывать у них и не откладывать долго своего первого визита, и в субботу, в сочельник, направил свои стопы в далекое странствие к Египетскому мосту. По дороге встретил я Мишу с какой-то барышней. Я поздоровался с ним и несколько гонорно поклонился его спутнице. - А, так это вы прославленный Надсон? – обратилась она ко мне. Мне несколько не понравился ее вызывающий кокетливый тон, и я сдержанно ответил: - Я Надсон, но пока еще не прославленный, – и тотчас же в свою очередь спросил: – Я, верно, имею честь разговаривать с Натальей Михайловной? - Точно так-с! – насмешливо ответила она и надула губки при слове «имею честь». Мише как будто было совестно за развязность его сестры, и он вопросительно смотрел на меня, вероятно, желая уловить, какое на меня впечатление производит ее непринужденный тон. Но моя физиономия, как всегда во время первого знакомства с кем бы то ни было, обыкновенно ровно ничего не выражает, да кроме того я замерз ужасно и думал только об одном, как бы отогреться! - Ну что ж мы стоим, идемте домой, – затараторила Наташа. – Вы, конечно, зайдете к нам, Надс… Ах, извините, пожалуйста, у меня преглупая привычка называть всех попросту. - Сделайте одолжение, – поклонился я, – называйте меня, как угодно, но зайти к вам я не собираюсь, некогда: спешу домой. – Начались упрашивания, и я согласился проводить их до угла, имея тайное намерение зайти. - Вы нас проводите только, – тараторила Наташа, – а там мы вас не отпустим, – добавила она, лукаво улыбаясь и искоса взглядывая мне в лицо. «Должно быть, тонкая кокетка», – подумал я, шагая между нею и Мишей по скользкому тротуару, и начал разглядывать ее личико. А личико и вообще вся ее стройная фигурка были очень привлекательны. Она не высока, но не низка ростом, немного пониже меня. Лицо ее, не круглое, но овальное, поражало своей живостью и прелестным, свежим цветом. Тоненькие брови красиво изогнулись над серыми глазами, опушенными длинными ресницами, нос с чуть-чуть заметным горбиком, который видишь, только присмотревшись к лицу, маленькие, полные, красные губы и роскошная русая коса – все это произвело на меня приятное впечатление. На щеках Наташи играл румянец, вызванный морозом, и ослепительно блестели при улыбке два ряда маленьких, белых зубов. Улыбалась она также как-то особенно: улыбка была не только на губах, но точно светом озаряла все черты ее лица и придавала ему еще большую прелесть. Наташа болтала всю дорогу, задавала мне вопрос за вопросом, не ожидая моих ответов, и сама рассказывала про себя с таким простодушием и наивностью, что я невольно раскаялся в том, что принял ее за опытную и тонкую кокетку. «Это просто веселое и шаловливое дитя», – подумал я. Дошли до подъезда. Я думал было отретироваться, но Наташа своей хорошенькой ручкой толкнула меня в дверь. Я вошел и разделся, чувствуя некоторого рода неловкость. Миша и Наташа ввели меня в залу и убежали куда-то. В это время в комнату вошел Михаил Михайлович. Он поздоровался со мной, проговорив обычное в этих случаях: «очень приятно». - Вот… мы и познакомились… – сказал я и покраснел, чувствуя, что отпустил глупость. - Да, – ответил Дешевов, приятно улыбаясь. …Настало молчание, во время которого мы оба напрасно ломали голову, изыскивая предмет для разговора, и ничего не выдумали. На наше счастье вбежала Наташа и утащила обоих в так называемую детскую. Меня сейчас же напоили чаем. (...)
- История создания
- (...) Детская эта была скорее гостиной молодой девушки, чем детской. Два комода по бокам двери, туалет, уставленный разного рода безделушками, и письменный стол с принадлежностями придавали ей вид гостиной, но в то же время коллекции по стенам, детская деланная елка и орнамент, да лежащие на столе учебные книги придавали комнате действительно оттенок чего-то детского. Эту же самую смесь, смесь взрослой барышни с девочкой, заметил я и в характере Наташи. То она поражала хитростью речи и искусством поддержать разговор, то вдруг как будто откидывала в сторону роль хозяйки, как нечто напускное и неестественное, и разговаривала с таким милым простодушием и откровенностью, как говорят только старые друзья. – «Здравствуйте, Надсон», – закричала мне из-за перегородки Софья Степановна. Я пресерьезно встал с места и молча раскланялся с перегородкой, совсем забыв, что Софья Степановна не может видеть моего поклона. Наташа разразилась громким хохотом. Я сам не удержался и рассмеялся. Эта минута решила наши дальнейшие отношения: моя неловкость и сдержанность улетучились, как дым, и в ответ на болтовню и остроты Наташи я отвечал тем же, так что скоро она, обращаясь ко мне, сказала: – Знаете, Надс… Семен Яковлевич, извините, у меня к вам просьба». - Какая же? – спросил я. - Нет, вы мне пообещайте сначала, что исполните. - Постараюсь исполнить. - Нет, вы обещайте, ну что вам стоит? Я знаю, вы там скажете, неловко, да мало знакомы… Вы обещайте раньше. - Ну, я догадался, Наталья Михайловна, можете не говорить. - Не может быть. - А вот я вам сейчас докажу: когда вы захотите просить меня об этом, тогда обратитесь к папе, а я напишу эту просьбу на бумажке и отдам ему. - Ну хорошо. – Я взял клочок бумаги и настрочил на нем: «говорить на ты». Но Наташа не вытерпела и начала упрашивать меня показать ей. – «Какой вы проницательный! – смеясь, заметила она. – Вы просто колдун». Мы болтали и смеялись, и незаметно пролетел час. Софья Степановна просила меня остаться обедать. Я, как приказывает приличие и как учит та доля лоску, которую я получил дома, поломался несколько и согласился. После обеда Михаил Михайлович предложил сыграть квартет. Наташа играла первую скрипку, я вторую. Друг их дома, Катерина Степановна Калиновская играла на концертино и Михаил Михайлович – на виолончели. Я врал страшно, путался в счете и в гамме и все оттого, что против меня, слегка освещенное пламенем заставленной абажуром свечки, лукаво улыбалось хорошенькое личико. – «Ах, какой я дурак», – выругал я мысленно себя, выбивая ногою такт, и краснел, чувствуя на своем лице веселый взгляд Наташи. А она, как ни в чем не бывало, почти не смотря на ноты, легко водила смычком и, улыбаясь, смотрела на мою сконфуженную физиономию. Но пришла пора расстаться. На прощанье Наташа крепко пожала мне руку, а Софья Степановна просила быть на второй день праздника. Я поблагодарил, сказал, что постараюсь, и в душе дал себе слово быть во что бы то ни стало. Семен Надсон
- Альбом
- Илья Пятов - Надсон. История любви (2018)
- Текст
- (См. разделы "Описание" и "История создания".)